«Но случайно пришёл человек, увидел и от нечего делать погубил её [девушку], как вот эту чайку».
«Все думаю о спектакле. Зацепил» - написала мне подруга на следующее утро.
«Чайка» на иврите производит взрывной эффект. С одной стороны, ощущение, словно ваш котик заговорил вдруг человечьим голосом, аки Бегемот.
С другой - иврит придает затасканному, замученному нерадивыми школьниками, тексту бриллиантовый блеск хорошо отмытого хрусталя.
В третьих, режиссура Яира Шермана еще больше освежает пьесу, делает ее абсолютно современной, что позволяет по-настоящему со-чувствовать и со-переживать героям,
Главное, перед походом в театр освободить голову: выбросить из нее пронафталиненную хрестоматию по литературе, благолепный трепет перед забронзовевшим «этожеЧехов!" и закосневший в этой же хрестоматийности фильм 1974 года.
Чехов «по израильски» по-первоначалу шокирует. Но когда первый шок схлынет, вы поймете, что на сцене «риал» Чехов, отмытый от пыли, окалины и ржавчины.
А хохот райка напомнит, что Чехов писал комедии (То, что в финале каждой комедии обязательно стреляются, можно объяснить загадкой вечнотоскующей русской души. Хотя… У Данте - тоже “комедия”)
В постановке «все должно быть прекрасно» - done! 
Сценография
Вы ждете озеро, домик в деревне, вишневый сад с наливными яблочками. Вы видите глухие серые стены, в которые - бейся не бейся, как птица в окно - не вылетишь! Стучите кулаками, орите - не поможет.
Пыль, тлен, удушающее пространство поглотит всё.
Бьется-побьется птица об стекло да и падет замертво
Игра
“Пьеса” Кости оказывается ошеломительной. Авангардной, а не декадентской. То ли хип-хоп, то ли прогрок - но это так молодежно, так современно, так прогрессивно! Так абсолютно точно! И все “львы, орлы и куропатки, рогатые олени” (и с ними “город золотой”) встают на место. Просто Костя (вернее, Антоша ) сильно опередил свой век - он, несомненно, из 2021.
Исполнение Нины - в яблочко!
Ее костюм - просто блеск. Воздушный, летящий по ветру. Вольная птица, взмывшая в “открытое небо”. В финальной сцене на ней то же платье - вернее то, что от него осталось. Продрогшая, общипанная птаха, придавленная к земле свинцовыми тучами.
В игре Джой Ригер такая пронзительная боль, что ваша давно нерусская душа тоже замирает от щемящей тоски.
Сорин, Маша, Шамраев, бесконечно банальный Тригорин ведут свои партии так тонко, так точно - ни одной фальшивой ноты!
Аркадина в исполнении Эфрат Бен Цур - великолепна!
Вдруг выясняется, что у Аркадиной есть имя (кто бы мог подумать!).
Вдруг вы видите, что образ Ирины в чем-то перекликается с Гертрудой.
“Сын мой!” - театрально простирает руки не выходящая из роли женщина, играющая мать. Забыв, что реальному сыну нужна реальная любовь и душевное тепло, а не сценические ужимки. Холодная мать своим равнодушием убивает свое дитя.
И зритель вдруг задумывается: а точно ли пьеса про трудности жизни на подмостках? Может быть, она про матерей и детей, про work–life balance?
Сыграно так великолепно, так доходчиво, что когда в финале Дорн отводит Тригорина в сторону, зал накрывает звенящая тишина.
Несколько секунд спустя она взрывается овациями.
Как в том романе: словно “солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист”
Лишь распятое в запаянной стеклянной витрине чучело чайки, которое в финале выносят на авансцену, глупо таращит остекленевший взгляд и сохраняет олимпийское спойствие.
Вердикт: Чехов на иврите великолепен!
Спектакль идет на иврите с переводом на русский язык.
Подробная информация и заказ билетов: השחף - Театр Гешер
Фотограф: Михаль Хельбин